О том, как регент стал доктором медицинских наук, а доктор – регентом главного храма страны. Интервью руководителя Патриаршего хора Храма Христа Спасителя Ильи Борисовича ТОЛКАЧЁВА
– Илья Борисович, праздник Рождества – престольный праздник главного храма нашей страны, так как главный престол Храма Христа Спасителя освящён во имя Рождества Христова. Какие воспоминания у вас связаны с этим праздником?
– Самые яркие воспоминания о Рождестве – из детства, когда мы, ребятишки нашего прихода, в Рождественскую ночь практически не спали. Потому что шла одна служба за другой. Тогда службы были гораздо длиннее. Они начинались накануне утром, когда ещё было темно, с сочельника, потом переходили в вечернюю службу, а затем и в ночную литургию. На Святки каждый день череда вечерних и утренних служб, в перерыве между которыми нам надо было колядовать. К концу Святок все были уже безголосые. Очень уставали, но были безумно счастливы.
– Это были монастырские службы? Я знаю, что ваш отец служит священником в монастыре города Александрова…
– В то время монастырь ещё не был открыт, и папа служил в обычном приходском храме, но службы были несокращённые, долгие, всё было основательно и неспешно. Что же касается Рождественской службы в Храме Христа Спасителя, то она проходит очень торжественно и динамично, с хорошим репертуаром. А потом череда служб переходит в Рождественский гала-концерт Патриаршего Рождественского международного фестиваля в зале церковных соборов Храма Христа Спасителя, который предваряет серьёзная подготовка. Но для меня это не тяжёлая работа, а просто сплошное удовольствие.
– Как вы стали регентом?
– В нашем приходе в Александрове было довольно много детей, и все они любили пение. Ещё будучи школьниками, мы собирались в хор и пытались петь церковные песнопения. Те ноты, которые удавалось достать, мы не могли перепечатать, т.к. ещё не было копировальных аппаратов. Это сейчас всё просто, а тогда надо было переписывать от руки. Мной было переписано огромное количество нот, включая целиком партитуры «Всенощной» Рахманинова, «Литургии» Чайковского, концерты Борт-нянского. Очень пригодились навыки, полученные в музыкальной школе. И что самое удивительное – хор у нас получился очень неплохой, все были увлечены этим делом. Взрослые даже приостанавливали наш пыл, потому что время было непростое, и нам вполне могло влететь в школе, а родителям – на работе. Тем более что за время своей учёбы в школе мне удавалось увильнуть от вступления в пионеры и комсомольцы. Так что я был в глазах некоторых товарищей неблагонадёжным в квадрате. Но пронесло, санкций никаких не было, и мне даже удалось после школы поступить в Московский медицинский университет.
– А почему вы не пошли в музыкальное учебное заведение?
– Мне просто нравится медицина, это был мой выбор. И я очень рад, что получилось именно так. Хотя изначально после 8 класса я чуть не уехал во Владимир учиться в музыкальном училище, но отец отговорил.
– И тем не менее музыка вас не отпустила?
– Да, и в первую очередь меня интересовало церковное пение и регентское дело. Ещё в детстве я слушал огромное количество пластинок хора под управлением знаменитого регента Николая Матвеева. В советское время из церковной музыки только его и издавали, демонстрируя лояльность государства к Церкви. Спустя какое-то время я попал в храм «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке, где стал работать в хоре под управлением великого Матвеева. Пение его хора было совершенно потрясающее, даже высокого качества пластинки не могли передать это звучание, которое можно было в те годы услышать в храме живьём. Не из-за каких-то технических навыков Матвеева, а исключительно благодаря его энергетике. Это была очень сильная для меня школа. А когда Матвеев уже заболел и не мог дирижировать, он меня поставил на своё место, и я стал регентом. После 1991 года, из-за всеобщего обнищания, храм не мог содержать хор в таком количестве певчих, и наш замечательный коллектив развалился. К тому времени я уже работал врачом. Но музыка меня снова не отпустила, и какое-то время спустя мне поступило предложение возглавить хор Храма Христа Спасителя.
– Это предложение вы восприняли как чудо? Было ощущение, что вы стали регентом главного храма страны?
– Абсолютно нет. Я воспринимаю клирос любого храма как клирос главного храма страны. Даже наш маленький Боголюбский храм в Александрове для меня был таким же важным, как Храм Христа Спасителя. Понятие карьеры здесь совершенно неуместно.
– Как вам удаётся совмещать две столь разные профессии – медика (вы «в миру» – доктор медицинских наук) и регента?
– Чудом Божиим. Так удачно сложилось, что большая часть годового круга богослужений расходится по времени с моим расписанием в Диагностическом центре. Если я принимаю больных утром, то в этот день регентую всенощную. Если у меня с утра литургия, то в медицинском центре приём во второй половине дня. Если вдруг какие-то накладки, то там меня хорошо понимают и уважительно относятся к тому, что я делаю в храме, а здесь отец Михаил – ключарь Храма Христа Спасителя – уважительно относится к моей медицинской деятельности.
– Расскажите о вашем хоре. Сколько человек в коллективе и кто в нём поёт?
– В штате хора 35 певчих, но реально 40, потому что многие замечательные вокалисты просятся к нам петь даже без денег, но приходится отказывать, потому что просто нет уже места. Все наши певчие с хорошим вокальным образованием и, что самое главное, – все они верующие. Случайных людей нет.
– Как говорят, кадры решают всё. Общая проблема церковных хоров – когда на клирос приходят петь светские певцы, пусть и хорошие вокалисты, но часто люди неверующие, которым совершенно не интересно богослужение, даже разок перекреститься переломятся. А это же всё слышно, несмотря на хорошие голоса, интонацию не подделаешь, что негативно влияет на ход службы…
– И влияет напрямую. Я с этим столкнулся, когда пришёл в хор Храма Христа Спасителя. Здесь была ситуация не очень хорошая, даже катастрофическая. Певчие иногда просто не понимали, что они тут делают и что от них хотят. Пришлось много поработать – сначала, чтобы собрать хороший коллектив, а затем, чтобы выйти на какой-то уровень. Хоровое дело требует длительного времени. Какие-то вещи не получаются даже сейчас, спустя 10 лет. Может быть, в силу того, что у нас мало репетиций – всего одна в неделю. А хотелось бы, чтобы люди приходили к нам на работу, как в светский хоровой коллектив, на 4 репетиционных часа в день. Это сильно повлияет на качество. Сейчас, кстати, Патриарший хор Грузинской Церкви стал работать именно в таком режиме, потому что его стало поддерживать государство.
– Если репетиция всего раз в неделю, то, наверное, кроме богослужебного репертуара ничего разучить не удаётся?
– А вот удаётся. Мы с хором даже записали массу интересных альбомов, в том числе и современной духовной музыки. То есть музыки не чисто богослужебной, но в церковной традиции и на религиозную тему. Музыка и слова написаны нашими современниками, традиция никуда не делась, она жива и развивается. И наш хор всячески поддерживает всё, что касается современного высокого искусства. Это очень красивая и одухотворяющая музыка.
– То есть традиции великих наших классиков, которые писали духовную музыку – Чайковский, Львов, Кастальский, Бортнянский, Рахманинов – продолжаются современными композиторами?
– Несомненно. Нельзя, конечно, сказать, что здесь всё гладко. Несколько десятилетий разрыва традиции духовной музыки дало о себе знать. Но ничего фатального не произошло. В 80-х, 90-х и начале 2000-х годов пришло новое поколение талантливых православных композиторов. Главное – познакомить с их творчеством слушателей. Наши Рождественские и Пасхальные концерты в рамках Патриаршего фестиваля «Песнопения христианского мира» в зале церковных соборов Храма Христа Спасителя как раз дают им такую площадку.
– А с какими композиторами, сочиняющими на церковную тематику, вы работаете?
– Начнём с того, что первым хором, кто исполнил на богослужении произведение Георгия Свиридова «Странное Рождество видевше», был хор Храма Христа Спасителя. Раньше его пели в концертах, но никогда на службе. Это было как раз ночью на Патриаршей Рождественской службе, с трансляцией по телевидению на всю страну. Также исполняем произведения последователей Свиридова. Это гениальный композитор Вишневский Иван Сергеевич, Царствия ему Небесного, недавно скончался. Владимир Довгань, Андрей Микита, Алексей Вульфов, Андрей Комиссаров, Антон Висков. Все очень интересные люди, и у каждого своеобычная прекрасная музыка. Также дружим с Натальей Хастлер – немкой, бывшей католичкой, перешедшей в Православие. Она живёт в Питере и пишет великолепную православную музыку.
– Многие музыкальные критики и журналисты считают вас одним из виднейших современных церковных композиторов. В частности, ваш «Опыт гармонизации обихода» был назван крупным художественным явлением в сфере православной музыки после свиридовских «Песнопений и молитв»...
– Есть такой опыт. Но, по большому счёту, композитором я себя не считаю, я прежде всего – регент.
– В Храме Христа Спасителя, кроме вашего основного хора, есть ещё хоры?
– Конечно. Наш Патриарший хор – правый. Мы работаем по воскресным и праздничным дням. Есть молодёжный Камерный хор Храма Христа Спасителя под руководством Светланы Соколовской, где все ребята – профессиональные музыканты. Они работают по будням. А есть ещё Преображенский хор, состоящий из наших прихожан, причём они не только поют богослужебные песнопения, но и ведут концертную деятельность.
– Получается, что в Храме Христа Спасителя – напряжённая не только духовная, но и хоровая жизнь…
– Однозначно! Тем более в Рождество. Пользуясь случаем, от всей души поздравляю дорогих читателей «Русского Дома» с Рождеством Христовым! Здоровья, радости, духовного благополучия! У кого будет возможность, обязательно приходите на наши праздничные богослужения, а также на Рождественский гала-концерт Патриаршего международного фестиваля «Песнопения христианского мира», который состоится 11 января в зале церковных соборов Храма Христа Спасителя.
Беседовал
Андрей Викторович ПОЛЫНСКИЙ