28 ноября – начало Рождественского поста
В течение всего Рождественского поста Церковь призывает нас увидеть, почему родившегося в Вифлееме Младенца некуда было положить, кроме как в скотиих яслях. Точно так же, как в течение Великого поста мы должны понять, почему Воплотившемуся Богу не нашлось на земле места, кроме как на Кресте. Каждый из нас, так или иначе, принимает участие в этой страшной тайне.
Что значит не имеющему дома быть отвергнутым от всех человеческих жилищ? Многие из нас так привыкли к этой подробности Рождества Христова, что готовы воспринимать её чуть ли как не ещё одно украшение ликующего праздника. Вам надо приехать поздно вечером в незнакомую страну, в незнакомый город. И после того как в течение долгих часов вы будете ходить от дверей к дверям, получая везде отказ, вы немного поймёте эти евангельские слова: «Им не нашлось места в гостинице». Во всех гостиницах без исключения – одно объявление: «Мест нет».
Мы – христиане, научились ли мы обыкновенному человеческому гостеприимству по отношению к незнакомому гостю и – почему не сказать – к бомжу без крова, к миллионам бездомных детей? Приём, который мы им даём или в котором отказываем, будет одним из главных критериев, определяющим нашу судьбу на Страшном Суде: «Был странником, – скажет Господь, – и вы не приняли Меня» (Мф. 25, 43). Но разве наша вера – обыкновенная филантропия? Смутное желание добра, неосознанная потребность в правде и мире? Искушение «творить добро», которое, по слову святых отцов, может быть вторым идолопоклонством? Разумеется, нет. Человеколюбию – без богословского измерения – всегда будет недоставать не столько заинтересованности в воздаянии, сколько приобщённости высшему добру и желания остаться верным Богу.
Кто может начать учиться человеколюбию Божию, пока не узнает, что Бог любит людей? Слышим ли мы в эти дни благовестие Христово? Для чего Он является среди нас, если не для того, чтобы научить нас любить? Его имя – Спаситель. Он спасает нас прежде всего от нашей замкнутости на себе, от нашего себялюбия. Эммаусские путники не узнали Его, когда Он шёл рядом с ними после Своего Воскресения. Но к вечеру склонялся день, и они просили Его остаться с ними, чтобы продолжить с Ним общение. И они узнали Христа в преломлении хлеба. Сам Господь возвещает в Апокалипсисе: «Се, стою у дверей и стучу. Если кто услышит Мой голос и отворит, войду к нему и вечеряю с ним, и он со Мной» (Откр. 3, 20). Святые отцы без конца повторяют нам: «Будем учиться беседовать с неизвестным человеком, встреченным на дороге, примем неизвестного, стучащего к нам в дверь, и когда мы разделим с ним хлеб, нам откроется присутствие Христово».
Но вот мы слышим вполне законное возражение: «Вы забываете, в какие мы живём времена. Вы не задумываетесь о том, что под видом странника и бездомного сегодня можно принять к себе в дом убийцу и вора?» И мы все понимаем, что это правда. И всё больше среди нас именно такого. Это значит, что тот, кто вместо Христа – антихрист, – уже приходит в мир. Какому диавольскому искажению попущено быть там, где заключено самое главное в человеческой жизни! Диаволу надо, чтобы люди не доверяли друг другу и боялись друг друга, изгоняя тем самым порой не кого-нибудь, а Христа.
Что же нам делать? Как посрамить врага? Как исполнить заповедь, от которой будет зависеть наша вечная участь? Только Христом и Его Крестом. Как всегда, в духовной жизни требуется прежде всего трезвость и рассудительность, осмотрительность и осторожность. Существует опасность принять волка за заблудившуюся овцу и – не меньшая, если не большая – овцу за волка. И наше восхождение к Богу должно быть постепенным и постоянным. Прежде чем подражать святителю Спиридону Тримифунтскому в раздаче наград ворам за их ночной труд, надо, наверное, сначала стяжать благодать его молитвы, способной связать преступников. Прежде чем, по примеру преподобного Серафима Саровского, предавать себя в руки разбойников, надо обрести, как он, дерзновение прощать своих убийц. Если мы будем учиться тайне последнего Суда через всё, что заповедует нам Господь, нам будет дано восходить от силы в силу, и мы узнаем, что рассудительность и милосердие – это разные имена одного и того же явления, так же, как истина и любовь. Но хотя истина и любовь равно-честны и нераздельны, всё же любовь как бы идёт впереди, потому что истина – это и есть любовь. Однако любовь никогда не может быть отделена от истины. Никто не может постигнуть этого, пока не узнает Духом Святым славу Воплощения Христова и Его Креста. И исполнится решимости идти крестным путём за Христом до конца.
Протоиерей Александр Шаргунов