Представляем вниманию читателей беседу с известным петербургским художником Андреем Николаевичем РОМАСЮКОВЫМ, любезно согласившимся ответить на вопросы «Русского Дома»
– Андрей Николаевич, недавно в Петербурге прошла весьма примечательная выставка «Метаморфозы истории», на которой были представлены ваши работы, посвящённые Русской смуте начала ХХ века. Расскажите, пожалуйста, об этом проекте.
– Эта выставка была организована к известной ежегодной акции «Ночь музеев». В Петербурге достаточно много музеев, галерей и всевозможных площадок принимают участие и всю ночь встречают посетителей. Как правило, даётся определённая тема, и в этом году этой темой стали «Метаморфозы». Вот и решили сделать метаморфозы истории, тем более что события граж-данской войны начинались ровно 100 лет назад, если отсчитывать с похода генерала Корнилова, названного впоследствии Ледяным.
Приморский район Петербурга предоставил площадку своего культурного центра, и началась подготовка. Выставочное пространство было затянуто красной и чёрной тканью, а пол выложен деревянной мостовой. Кроме моих тридцати работ были манекены в форме воюющих держав в Великой войне, много коллекционного оружия и разных артефактов. Кроме того, ещё имелся и концертный зал, где выступил известный петербургский артист Сергей Мазуренко с репертуаром из песен Русской армии и офицерских романсов! В общем, была создана невероятная атмосфера, где люди, посетившие наш проект, попросту переносились во времени.
– Уже упомянутая смута стала одной из главных тем вашего творчества. Вами созданы десятки работ, посвящённых Первой мировой войне и Белому движению. С чего началось для вас обращение к этой теме?
– Всё началось в 1997 году, когда я искал тему для дипломной работы в Ярославском художественном училище. Тогда я впервые прочитал булгаковский «Бег», и меня зацепило. Дипломная работа из нескольких графических листов со смешанной авторской техникой была посвящена этому произведению. Ну а дальше – больше, чем больше узнавал, тем больше писал и рисовал об этом. Тут работа сопряжена с историческим научным подходом, как говорится, на кривой кобыле не подъедешь, и, чтобы владеть темой, надо много чего изучить. Я читал взахлёб всё, что попадалось: от мемуаров участников событий до научных монографий. Иной раз смотришь на своих коллег, которые благодаря какому-то конкурсу берутся за историческую тему, а работы выглядят беззубо, потому что сразу видно, когда художник не владеет темой.
– Белая тема, Белая идея – что это для вас? И в чём заключается, на ваш взгляд, Белая идея сегодня?
– Всё-таки я отношусь к этому как к истории и не стал бы спекулировать на эту тему. Есть такая фраза в романе Пикуля «Моонзунд», когда офицер говорит, что он не белый и не красный, а прежде всего русский. Белые и красные – это в рамках гражданской войны, это было 100 лет назад, но угли тлеют ещё во многих сердцах. Моя работа в том и заключается, чтобы нащупывать ступени к примирению. А для этого требуется просвещение. Ведь в культурной памяти о белых слишком мало. Если я раскрываю образы этих людей, то многие зрители открывают для себя что-то новое, по-другому, не заштампованно смотрят на историю своей страны.
– В феврале вы приняли участие в памятном походе, посвящённом 100-летию «Ледяного похода». Какие впечатления у вас от участия в этом мероприятии? Много ли было в нём участников? Как воспринималось оно местными жителями?
– Ну как я мог обойти 100-летний юбилей легендарного «Ледяного похода». Нас было немногим более десяти человек: профессиональные историки, писатели и я, художник. Мы задумали наш поход как мемориальный, дабы пройти хотя бы часть пути Добровольческой армии в 1918 году. Оставили Ростов 22 февраля, шли по станицам, служили панихиды, поминая павших белых воинов. Отрадно было видеть молодых кадет, которые ежегодно поминают белых добровольцев, приходя воинским строем 22 февраля к особняку Парамонова в Ростове – первому штабу Добровольческой армии. Нас радушно принимали в станичных храмах, местные жители встречали хлебом-солью прямо в дороге. Да и с погодой получилось, как тогда, 100 лет назад – наши шинели и башлыки покрывались ледяной коркой.
– Среди ваших многочисленных работ есть и портрет адмирала Колчака, на мой взгляд, лучший среди существующих, ибо вам удалось создать не просто портрет, но выразить в нём внутреннюю драму адмирала. Сегодня большевиствующие товарищи вновь хотят снести в Иркутске памятник Александру Васильевичу. Почему, как вам кажется, ведётся такая оголтелая борьба против Колчака спустя без малого 100 лет после его убийства?
– Большевизм я считаю чудовищной сектой. Соответственно и отношусь к таким людям с сожалением, как к серьёзно больным. И те люди, которые борются с памятником адмиралу, действительно больны и заражены ересью. Они могли бы выступить за снос того или иного храма с такой же озверелой ненавистью. Просто Церковь им не по зубам.
– Наш традиционный вопрос. Возможно ли, на ваш взгляд, столь часто декларируемое с высоких трибун «примирение» белых и красных? И что необходимо нам, русским, России, чтобы наконец преодолеть длящуюся уже второй век Русскую смуту?
– Что касается примирения, то я считаю, что мириться должны не красные и белые, а русские! Можно считать себя кем угодно, но русским должно стать – и стать не по крови. В сердце православного христианина не останется места ненависти. Я думаю, что всё мы сможем преодолеть. В Византии 100 лет правили иконоборцы, но потом всё вернулось на круги своя. Да и вся история – это Промысл Божий.
– Планируются ли в ближайшем будущем ваши выставки? И, если не секрет, над чем вы работаете теперь, каковы ваши планы?
– По поводу планов пока ничего определённого. Иногда что-то возникает совершенно спонтанно, так что я не загадываю. Что же касается того, над чем я работаю или собираюсь приступить, то могу сказать так. Мой родной город Рыбинск, да и в Ярославле пришлось пожить, а 100 лет назад в этих городах вспыхнули антибольшевистские восстания. Вот этой темой я сейчас и занимаюсь. Пока на уровне эскизов, поэтому не назову дату премьеры. Ведь у картины тоже есть своя премьера.
Беседовала Елена Владимировна СЕМЁНОВА