Десантник-миротворец рассуждает о самой трудной войне в жизни
Прошение о даровании мира мiрови у Владимира очень прочувствованное, горячее, личное. Знает, о чём просит Бога: когда служил в ВДВ в 90-х, был в составе нашего миротворческого контингента в раздираемой войной Югославии, а потом, служа в спецподразделении, постоянно ездил на наш Кавказ, тогда совсем не мирный. Мы беседуем с ним после литургии в одном из вологодских храмов, где Владимир и его семья – постоянные прихожане.
– Владимир, каковы традиции настоящего десанта? Ведь не секрет, что в обществе уже сложился привычный стереотип: голубой берет – фонтан – водка – рваная тельняшка – безумный взгляд. Такой образ уважения не вызывает, согласись.
– Согласен. Но главная традиция и обязанность настоящего десантника – желание и умение защищать Отечество.
– А как, на твой взгляд, надо отмечать десантнику свой праздник в Ильин день?
– Не только в день святого пророка, но и в любой праздник прежде всего нужна молитва. Думаю, воин должен сходить в храм, обратиться к Христу и к святому пророку Илие, покровителю наших «голубых беретов». И отметить праздник не в фонтане с водкой, а, скажем, у фонтана и с семьёй. Голубой берет будет достойно смотреться тогда, когда тот, кто его носит, ведёт себя как подобает достойному воину. Берет для десантника – не просто голубая шапочка от солнца. Это часть формы, воинских, рыцарских доспехов. Каким должен быть рыцарь, чтобы люди убедились в его благородных намерениях, уважали своих защитников? Мне кажется, достойным, сильным, спокойным, как Отечество, которое рыцарь призван защищать. Ты ведь несёшь ответственность за страну и перед Богом, и перед людьми: люди верят в тебя, видят в тебе защитника России – это касается любого воина. Возникнет ли почтение к воину и к Отечеству, если люди видят его в невменяемом состоянии, – вопрос риторический. Посидел ты в компании друзей, сослуживцев, поздравили друг друга, отметили праздник, но не вздумай появляться пьяным перед теми, кого ты обязан защищать. Люди надеются, и по праву, что воин в случае необходимости бросится за них в бой – не стоит подрывать эту надежду.
– Ты, твоя семья, вы постоянно участвуете в богослужениях. Что привело солдата в храм?
– Среди прочего – сербы. Помню Югославию, раздираемую гражданской войной при активном содействии наших «замечательных и честных партнёров во имя мира». Помню Сербскую Краину, село Нови Янковцы. Наш пост располагался рядом с маленькой православной церквушкой. Оставшиеся в живых сербы приходили к нам – об их радушии и гостеприимстве, я думаю, русским рассказывать не надо, это уже вошло в легенду. Так вот, каждый день к нам на пост приходил сербский паренёк – в гости, побеседовать, порассказать. И этот мальчик поведал нам о том, что творилось до нашего прихода в Краину – о колоннах беженцев, убитых соседях, о всём том кошмаре. Рассказывал уже спокойно, привычно, буднично. Страшно слышать было это в конце ХХ века, да ещё от мальчишки: все надеялись, что войны на земле закончились. Мы стояли в том селении несколько месяцев, потом нас перебросили в Боснию, в Сараево. Когда уезжали из Сербской Краины, ставшей сейчас частью Хорватии, тот парень плакал. Позже мне пару раз сон приснился: подходит он ко мне, смотрит грустно и говорит: «Что же вы, братья-русские, нас оставили? Как нам без вас жить?» А я ничего сказать не могу – только молюсь за них. Всё время стоят перед глазами братушки, которые ходили мимо нашего поста в храм, приносили нам еду, угощали, делились последним, несмотря на разруху и нищету. Так что теперь молюсь за них всегда.
Меня, тогда ещё «просто крещёного», поразило их отношение к Богу: сербы о Нём не забыли. Поначалу даже удивлялся, как это можно ежедневно в храм ходить, а потом стал бывать там вместе с братьями. Вот тогда, наверное, глаза и начали открываться.
– А сейчас можешь сказать, что ты – настоящий христианин?
– Я над этим часто думаю. Христианин ведь не тот, кто ставит свечки, правда? Невелико христианство – свечами храм заставить. А вот просить Господа об умении и способности любить ближнего, защищать его, если нужно, даже ценой жизни – это да, это серьёзно. В общем, для того чтобы стать воином Христовым, нужно соблюдать Его заповеди, и свечками не отделаешься.
Когда видишь страдания людей, равнодушным остаться невозможно. Вот так, через переживания страданий братьев, Бог и начал подводить меня к Себе. Да и потом, уже в других местах, на Кавказе, например, Бог тебя окружает теми обстоятельствами, в которых тебе следует сделать правильный вывод, выбрать дорогу к Нему. Видя несправедливость, страдания, ты должен, мне кажется, не только понимать, что это – зло, но и пытаться исправить его, победить. Сострадание в этом большой помощник, я считаю.
– Победить зло можно только силой? Только десантники на это способны?
– Ты загнул, конечно. Мы все – вои-ны Христовы. И немощная бабушка в храме, и дедушка-ветеран, и их внуки, наши дети – все мы воины. Главная война идёт, как я убедился, в душе человека. Попробуй победи страсти: вот где битва! Самая сложная война идёт внутри, и без участия Бога ты себя победить не сможешь. Ни одну страсть не одолеешь без Христа – вот в чём дело. Просить Христа нужно в первую очередь не о материальных победах, а о победе над собой – всё остальное приложится. В этом смысле те самые слабенькие дедушки и бабушки, но строгие к себе – очень мощные «десантники Царя Небесного», как я убедился на многих примерах. Вот такая сила самая важная – духовная.
– То есть можно войну затеять, пару-тройку стран завоевать, всех «нехороших» победить…
– …но в этом не будет ровно никакого толку, если человек повредит своей душе. Не надо никого завоёвывать – позволь Христу завоевать твоё собственное сердце. Тогда, кстати, и «нехорошие» присмотрятся и скажут: «А мы тоже так хотим!»
Тут ведь как с голубым беретом и фонтаном получается: если люди видят плохое поведение «как бы» вои-на, то не уважают и его самого, и не слышат, может быть, провозглашаемые им во всё горло заклинания: «За Россию!» и т. п. Здесь самые высокие слова теряют ценность и смысл. То же самое происходит, когда христианин себя ведёт недостойно, нарушает заповеди: какой смысл кричать об идеалах веры, если ты сам им не следуешь? Получается одна профанация, смущение, отторжение. Жизнью своей подтверждай, что ты православный – вот тогда и поговорим. Мы об этом много со школьниками беседуем.
– Кстати, о молодых. Обмельчало молодое поколение? Нет у вас смены? Компьютерно-диванный кисель заменит парашютистов? Патриоты исчезли?
– Ничего подобного. Мы с сослуживцами вот уже несколько лет проводим занятия в школах – теоретические и практические. На основании этого общения утверждаю: наше молодое поколение никакое не потерянное, любовь к России для ребят – не пустой звук. Есть и осознанное желание, и навыки служить Отечеству. Обычно эти качества дают о себе знать, когда, что называется, «приспичит», когда стране угрожает опасность. Но нам бы очень хотелось, чтобы до опасности дело не доходило, конечно. А так – будь спокоен: есть у нас хорошая смена. «Кисель» почётом не пользуется. Недавно школьникам рассказывали, как в Сараево были, – отпускать не хотели.
– А что ты им рассказал?
– Приезжаем в Сараево, начали разбираться с тамошней войной. Вроде тишина наступила. Народу много: в миротворческом контингенте ООН – русские, французы, американцы, даже египтяне. Решили устроить показательные выступления, что-то вроде Дня ВДВ в тамошних условиях. Одно из упражнений – разбить доску о голову бойца. Но доска оказалась толще, чем предусмотрено. Раз ударили – не разбивается. Второй раз – то же самое. Ребята смотрят – доска толще, чем надо, говорят бойцу: «Давай заменим!» А парень уж в крови весь. Кричит: «Бейте! Не хочу, чтобы эти смеялись!» Расколотили. Потом он ещё рукой разбивал доску, тоже оказалась толще, чем обычно. При этом ещё и мышцу порвал. Овацию устроили. Думаешь, всё? Ничего подобного. Там был какой-то египетский генерал, так его телохранитель пожелал с героем дня «на ручках» посоревноваться. Телохранитель размером с БТР, а наш – скромный такой Василий Тёркин. Взял и заломал араба – тот пыхтел, пыхтел, чуть не заплакал. Снова овации, уже со всех сторон, и парня нашего на руках качали.
– Настоящий десантник, он какой?
– ВДВ не отступают, всегда проявляют волю к победе. Не контрактами мы воспитаны – любовью к России. Если Россия – матушка, то как я могу свою мать любить «по контракту»?!
А самое главное – чтобы все люди жили в мире. Вообще все. Абсолютно. Как десантник, утверждаю: мир в стране и в сердце – главное.
Беседовал
Пётр Михайлович ДАВЫДОВ