Деревня сегодня не ориентирована на труд. Зачем? Нет мотивации. Возврат же к былым временам универсального и автономного хозяйства не многим погреет душу
Хотел бы затронуть с читателями актуальный вопрос о перспективах и будущем русской деревни, о которой в своё время говорили как об образовании традиционно автономном. И «тысячники» среди государственных крестьян бывали за Волгой, и хозяйства цвели под присмотром радетельных хозяев, и кооперация, даже когда она не называлась этим словом, существовала, торговала с городом, и богатела деревня и за счёт казённых (государственных) заказов даже в мирное время.
Могла ли русская деревня «делать всё» и при этом существовать автономно? Очевидно, могла. Но… в совершенно конкретных условиях прошлых столетий.
Могла ли «родить» талантливых людей? И это – безспорно. Вспомним хотя бы Михайлу Ломоносова, протопавшего с рыбным обозом «сквозь» нынешнюю Вологодскую область, когда та ещё не называлась таковой. И в наше время огромная часть успешно обучающихся студентов в университетах – дети деревни. Таланты рождаются вне зависимости от времени и географии. Но вот дальше... Со всей почтительностью хотел бы заметить следующее.
Сегодня, а наиболее интересно именно «сегодня» русской деревни, с упором на конкретику, деревня не «универсальна». Скажу более крамольную вещь – не желает быть универсальной. Бывший крестьянин, с позволения так назвать сельского жителя, отучился от труда, коему был привержен столетиями.
Разумеется, основанием этому явились внешние условия. Ещё в начале ХХ века сложилась ситуация, когда рабочие в городах считались наиболее грамотными по сравнению с крестьянами, ориентированными, прежде всего, на кустарно-артельный образ жизни. Существуют подлинные документы, что на флот в период Первой мировой вой-ны призывали из запаса рабочих, в то время как «ваньки с упряжками» (извоз) сплошь и рядом были выходцами из деревни. И, разумеется, причиной тому не отсутствие у рабочих любви к лошадям.
В деревне не меньше катастроф, просто они – другие. Это почти повсеместный алкоголь, «форс-мажорные» подарки матушки-природы, низкий уровень защиты жизни, медицинская помощь, обеспечивают которой почти везде по остаточному принципу, невысокий уровень профессиональных навыков и охраны труда. К слову, отсутствие работы и перспектив в деревне, что очень важно для развивающейся и честолюбивой личности, – ещё одна катастрофа.
Продукты в сельских магазинах, даже те, что продают с соблюдением обязательных требований по сертификации, как правило, привозные, с качеством невысоким, и заметно дороже городских на примере Москвы и Санкт-Петербурга. Рынок сбыта собственных товаров деревней (под деревней понимаю и районные центры) не налажен, не систематичен.
Главное в том, что отток молодых и перспективных людей из деревни – огромный. Он кажется естественным. И слава Богу. В городах их не пугают катастрофы, хотя многие действительно терпят лишения, к тому же зачастую они без собственного жилья. Не секрет, что приезжих сельчан охотно берут на работу как людей не то чтобы приученных к труду, но более покладистых, зависимых от обстоятельств.
Что фактически может предложить молодому человеку или пышущей талантами девушке деревня? В Сметанино Верховажского района я слышал от местных приметное выражение: «У нас кто не уехал – тот или больной, или дурной». Это не я придумал. Налицо отрыв от «универсальной» деревни, которая молодым не нужна.
Ну не могут все уехать, в том числе из-за разных возможностей. Да и не все хотят. Но те, кто продолжают жить в современной деревне, носят воду из колодцев, «нарушают» скотину и «зарабатывают» на лесе. Что мешает им стать предпринимателями и производить продукты для внутренних потребностей при всей реально действующей государственной системе помощи начинающим предпринимателям? Корни причинно-следственной связи в этом вопросе намного глубже, чем популярная банальность: «Нам не создали должных условий».
Типичной деревни, которую раньше, до близкого знакомства с нею, я считал экологически безопасным местом, не тронутым тлетворным влиянием прогресса в совокупности с красотой лиц и характеров вне внешних связей, не существует. Здесь такие же факторы формируют гедонистическое общество, ориентирующееся на удовольствия и потребление.
Представляющийся необходимым пересмотр ценностей, когда из потребителя материальных и культурных благ человек должен превратиться в производителя, когда богатейший опыт наших предков, научившихся жить своим трудом, безотходно, в согласии с природой, интересен, но практически трудно реализуем.
Приверженцев сельского туризма не так много, как кажется, предпринимателей, поднявшихся «с колен» и успешно хозяйствующих в деревне, – единицы. Опыт наших деревенских предков интересен лишь немногим интеллектуалам. Слава Богу, они есть в каждом районе – это краеведы, популяризаторы и мастера центров творчества, последователи и строители русской культуры. С ушедшим поколением почти утеряны огромные культурные ресурсы преданий, обычаев, традиций, верований, частушек.
Мы с краеведами и просто неравнодушными местными жителями не просто говорили, а кричали в голос о необходимости сохранения этого культурного наследия. Но все призывы или «воспоминания» не услышаны властью. Конечно, кое-что за период последних десятилетий сделано (ничтожно мало от того, что можно было бы спасти), и это, спасённое, прежде всего заслуга неравнодушных провинциалов.
Деревня сегодня не ориентирована на труд. Зачем? Нет мотивации. Возврат же к былым временам универсального и автономного хозяйства не многим погреет душу.
Недавно разговаривал с местными. И расскажу, чем именно сегодня занимаются некоторые деревенские «деятели». Они складируют запасы (коробками) на… чёрный день, когда наконец наступит мнимый конец света. Им кажется, что все горожане, увлекаемые жаждой жизни, бегущие от опасности вселенской катастрофы, скопом переедут в деревню. Нет, дорогие мои. Покамест деревня – не то привлекательное и даже правовое поле, где можно гармонично развиваться, давать детям всестороннее и конкурентное, относительно европейских стандартов, образование, зарабатывать на жизнь и быть востребованным в своей социальной среде.
За редким исключением это непривлекательные для инвестиций и даже туризма территории, сколько бы ни говорили об обратном некоторые главы районов. Современная ситуация «туристы есть – туризма нет», столь реалистичная на селе, имеет свои основания: люди из урбанистических центров и хотели бы, кроме короткого дачного периода, посещать деревню. Они интересуются её традициями, культурой, однако сельский туризм практически ни в одном регионе не развит на должном уровне.
Согласен, что предпринимательство в деревне существует. Но это такой же по масштабам «осколок» былых артелей, ограниченных и ориентированных на небольшое производство товаров (сегодня чаще – на перепродажу), или заимствование у природы её лесных богатств.
Безусловным фактором притягательности деревни для человека остаётся природа. В деревню едут на выходные «дети деревни», из городов – на отдых, в отпуск, к истокам, к земле, к берёзкам, которые у каждого русского в сердце.
А фаза перманентных техногенных катастроф в городах не суть явление, присущее лишь нашему времени. Катастрофам в мегаполисах способствуют различные факторы. Например, большое скопление разносторонне образованных, мотивированных людей с различными морально-деловыми качествами и принципами, в том числе прибывших по причинам материального характера из деревни. Это один из таких человеческих факторов. В деревне он почти исключён. Зато имеют место иные, специфические и не менее губительные для личности особенности.
Прогнозы – дело неблагодарное. «Человек предполагает, а Бог располагает». По этим основаниям массовое переселение из города в деревню не произойдёт без индустриальных или техногенных катаклизмов. Мегаполисы надолго останутся урбанистическими центрами производства, где есть работа и субкультура. Успешными горожанами, среди которых, к слову, много детей деревни, будут освоены новые территории, приближенные к городам. Уже развиваются небольшие поселения-спутники в зоне «быстрой» доступности (100-200 км) от мегаполисов и губернских городов. Хотя это не совсем классическая сельская местность, а скорее коттеджные посёлки городского типа.
Всё это я вынес из собственного опыта, который, безусловно, мне пошёл на пользу. Впрочем, в наше время могут быть и другие деревни, и другие суждения, но исключения только подтверждают правило. Есть и сегодня относительно успешные предприниматели и хозяйственники на селе, не без этого. Однако ж мы говорили о явлении не исключительном, а типичном, и вот оно-то трагически заставляет задуматься тех, кто не растерял неравнодушия. Если кому интересно, может ознакомиться с трилогией «Бывший горожанин в деревне» издательства БХВ-Петербург. Хотя, признаюсь, она ориентирована в основном на горожан.
Андрей Петрович
Кашкаров