9 января 2018 года отошёл в мир иной Александр Филиппович Ведерников.
По просьбе журнала «Русский Дом» о великом русском певце и его последнем проекте вспоминает ближайший ученик и соратник маэстро, приглашённый солист Большого театра, художественный директор театра «Русская опера» Сергей Борисович МОСКАЛЬКОВ.
– Сергей Борисович, когда вы познакомились с Александром Филипповичем?
– Это случилось в 2005 году. Я тогда работал приглашённым солистом Большого театра, а главным дирижёром театра был Александр Александрович Ведерников. Александр Александрович мне как-то сказал: «Мне очень нравится, как вы поёте, но у вас есть одна вокальная проблема, которую не мешало бы исправить», и направил меня прямиком к своему отцу. Александр Филиппович тогда был официальным консультантом по вокалу Большого театра. Я пришёл к нему домой, спел арию Грязного. Он похлопал, дважды прогудел «Браво!» и принялся скрупулёзно разбирать исполнительские недостатки. Тяжело было всё это воспринимать, когда за плечами у тебя и «Новая опера», и «Геликон-опера», и десятки главных партий, и концерты в Большом зале Московской консерватории, и гастроли по всему миру. То есть к тому времени я был уже состоявшийся певец. А тут вдруг всё нужно начинать заново. И, наверное, я, в силу своей гордыни, покивал бы и больше сюда не вернулся. Но где-то за пару лет до этого я слышал его выступление в Большом театре, что называется, живьём. Александру Филипповичу в то время было около 75 лет, он исполнял партию Варлаама в «Борисе Годунове» Мусоргского, и было полное ощущение, как будто это фонограмма. Звук лился ровно, легко, свободно и мощно. Никаких признаков даже малейшего старения голоса не ощущалось. То, что в таком возрасте Ведерников смог сохранить великолепное качество звучания, и стало главной причиной того, что я решил-таки стать его учеником, несмотря на болезненность критики. Критику в свой адрес (по работе гортани) я слышал и раньше, скажем, от Галины Павловны Вишневской, у которой учился в Центре оперного пения. Но при этом она не могла свои замечания обосновать и, соответственно, меня исправить. Тут же было совсем другое дело. Александр Филиппович всё разложил по полочкам и очень доходчиво объяснил, я бы даже сказал – разжевал. Я был просто потрясён. С тех пор я стал у него заниматься с большим удовольствием, и это продолжалось довольно долго. Такая многолетняя и очень интересная работа привела к тому, что я сам начал преподавать по методике Александра Филипповича. Без ложной скромности скажу, что он всегда одобрял мои личные наработки. Среди моих учеников – лауреат 15-го конкурса им. П.И. Чайковского Дмитрий Григорьев, победитель 6-го проекта «Голос» на Первом канале Селим Алахяров и другие. Если бы не методика Александра Филипповича, не видать мне таких результатов.
– А как возникла идея совместного создания театра «Русская опера», в котором Ведерников стал художественным руководителем, а вы – художественным директором?
– Идея театра первоначально возникла не у нас. В то время мы с Александром 
Филипповичем активно сотрудничали с Благотворительным православным фондом святителя Николая Чудотворца и участвовали в концертах под эгидой этой организации. Концерты имели большое миссионерское значение. Наряду с нами, оперными вокалистами, в них принимали участие и серьёзные эстрадные певцы, такие как Сергей Захаров, Ренат Ибрагимов, Тамара Гвердцители. Однажды мы выступали в Петропавловске-Камчатском на концерте, посвящённом открытию памятника апостолам Петру и Павлу. Успех был колоссальный. После концерта председатель правления фонда святителя Николая Андрей Юрьевич Быков поинтересовался у группы молодых тогда певцов, не хотим ли мы создать оперный театр. Мы загорелись этой идеей, начали подготовительную работу и уже летом 2008 года сыграли премьеру спектакля «Свадьба Фигаро» Моцарта. Александра Филлиповича мы пригласили возглавить художественное руководство театром. Он согласился.
– Почему именно Моцарта, а не русскую оперу?
– В тот момент группа певцов, сотрудничавшая с фондом, очень хорошо раскладывалась по ролям. Появилась возможность быстро сыграть премьеру.
– Театр был антрепризный, то есть с приглашёнными артистами из разных театров?
– Не чисто антрепризный. Руководство, постановочная часть и несколько постоянных солистов состояли в штате театра.
– А сам Александр Филиппович на сцену выходил? Или он уже был стар для этого?
– Так это самое главное! После премьеры «Свадьбы Фигаро» мы приступили к постановке «Сорочинской ярмарки» Мусоргского. Эта опера толком не шла в Большом театре в течение последних десятилетий, и Александр Филиппович никогда в ней не пел. Нам пришла идея предложить Александру Филипповичу спеть в этой опере роль Черевика. Ведерников принял это предложение с осторожностью и недоверием, ведь ему к тому времени был уже 81 год – немыслимый для практикующего оперного певца возраст. И вот первая спевка. Ведерников знает всё наизусть, владеет партией безупречно, образ персонажа уже выстроен, и, собственно говоря, спектакль в его части уже готов. Подошла первая сценическая репетиция. Александр Филиппович жалуется на недомогание, садится в зрительном зале. Работает его дублёр (молодой талантливый певец, которого мы взяли для подстраховки). Проходит минут десять-пятнадцать с начала, слышу сзади гудение иерихонской трубы: «Дайте и мне попробовать!». Александр Филиппович взбирается на сцену и… репетирует часами, забывая про всё на свете. Дублёр больше не нужен. А за три дня до премьеры вообще приходилось репетировать круглые сутки с короткими перерывами. Александр Филиппович на сцене и прыгал, и бегал, и валялся, всех партнёров довёл до полуобморочного состояния. Дирижёру стало плохо – увезли на «скорой», затем поплохело режиссёру – тоже вызывали неотложку. А вот Александру Филипповичу было хоть бы хны. Когда я посмел подойти к маэстро и осторожно поинтересоваться его здоровьем, он с пылу с жару словесно спустил меня со сцены. Премьера, выступление на оперном фестивале им. Мусоргского, а также последующие гастроли прошли блестяще. Голос Ведерникова звучал просто фантастически. В то время в театре были собраны уникальные солисты мирового уровня, но эта глыбища нависала над всеми и всех сплачивала.
– А кто финансировал театр? Или он был на самоокупаемости?
– Без финансирования – государственного или меценатского – театру сегодня очень сложно выжить. Зарплату платил фонд святителя Николая Чудотворца. Да, мы всячески старались получить прибыль и вернуть часть затраченных средств. Постоянно участвовали в каких-то конкурсах, писали заявки на гранты, ездили на оперные фестивали. И со временем, может быть, мы набрали бы некую критическую массу, благодаря которой могли бы разгрузить наших инвесторов. Но в то время основная нагрузка лежала на них, и, к сожалению, в определённый момент они просто не смогли дальше тянуть эту лямку. В фонде по объективным причинам начались финансовые проблемы, и руководству пришлось свернуть многие благотворительные проекты, в том числе и наш. Мы какое-то время попытались трепыхаться самостоятельно, но всё же в 2015 году театр пришлось закрыть.
– Некоторое время назад ваш театр снова оказался на слуху в информационном поле в связи со скандалом вокруг «режиссёра» Серебренникова. В одной из своих статей известный публицист Егор Холмогоров посетовал, что в отличие от похабного «Гоголь-центра», в который Министерство культуры ежегодно вливает миллиарды рублей, действительно нужный нашему народу театр «Русская опера» не получил от государства ни копейки финансирования. Эта фраза широко разошлась по соцсетям и активно обсуждалась…
– Конечно же, даже на десятую часть средств, которые выделяются на «Гоголь-центр», мы бы могли сделать очень многое. Нам тогда и здания не нужно было, потому что основная концепция «Русской оперы» – это работа на регионы, в глубинке России. В нашей стране очень много областных центров, не имеющих музыкальных театров. Поэтому мы вовсе не собирались конкурировать с московскими оперными театрами и отбирать чей-то хлеб, а хотели занять свою нишу – просветительскую. Второй важный пункт нашей концепции: все оперы, даже иностранных композиторов, петь только на русском языке, в то время как в оперных театрах они исполняются на языке оригинала. Александр Филиппович настаивал на этом. Ведь очень важно, чтобы зритель понимал, что происходит на сцене. За время существования театра мы успели объездить полстраны – не только областные центры, но и небольшие города. Развеяли миф о том, что оперный театр – это элитарное искусство, неинтересное простому народу. На наших представлениях были полные залы, публика принимала прекрасно.
– Безусловно, театр «Русская опера», неразрывно связанный с именем своего руководителя Александра Ведерникова, – явление уникальное для России. Это единственный частный оперный театр в нашей стране. Почему же на него не обратило внимание государство и не взяло под своё крыло?
– Вы знаете, а ведь «Русская опера» едва не стала государственным театром. Сергей Кужугетович Шойгу, один из немногих культурно образованных людей среди высшего руководства страны, которых не только попса интересует, будучи губернатором Московской области, распорядился, чтобы «Русская опера» стала Московским областным театром. Об этом уже было объявлено на пресс-конференции в РИА «Новости» ныне покойным Антоном Губанковым, который был тогда министром культуры Подмосковья. Но так случилось, что в день, когда документы на финансирование театра были направлены в Мособлдуму, поступил указ Президента России о назначении Шойгу министром обороны. Естественно, после этого вопрос о включении расходов на «Русскую оперу» в подмосковном парламенте даже не рассматривали.
– А если вам поступит предложение о включении в госбюджет или откроется возможность частного финансирования, возможно ли возрождение театра «Русская опера» имени А.Ф. Ведерникова?
– А нужен ли сейчас нашему государству такой театр или ему ближе «Гоголь-центр»? Если это будет серьёзное предложение – всё обсуждаемо, но не очень верится.
– Хотелось бы, чтобы руководство государства учитывало интересы народа. А пока, к сожалению, об этом приходится только мечтать. Возьмём хотя бы Большой театр, где вам доводилось петь, его скандальные постановки: «Руслан и Людмила», теперь вот «Нуреев»…
– То, что они сделали с «Русланом и Людмилой», даже ещё более отвратительно. Потому что здесь извращена наша классика – Пушкин и Глинка, столпы русской культуры. Это просто какая-то идеологическая диверсия против нашего народа. Я уже не говорю, что на всё это тратятся колоссальные государственные средства.
– Кто виноват?
– Кроме непосредственных «творцов»? Тот, кто им покровительствует и покрывает. Однажды я привёл к Александру Филипповичу на интервью журналисток, и на вопрос, как он относится к нынешней репертуарной политике Большого театра, маэстро громко стукнул кулаком по столу и оглушительно, как из бочки, прогудел: «Власть в Большом театре захватили пид…асы!» – дальше нужно было выключать диктофон.
Другой вопрос – уровень культуры наших властей. Он сейчас вообще очень низкий. Что слушают наши руководители, на какие концерты (или шоу) ходят? Когда на 85-летие Ведерникова мы приехали со спектаклем на его малую родину в Советск (Кировская область), то местный губернатор вместо того, чтобы встретиться с ним, пошёл на концерт Валерии, даже в гримёрку к ней забежал. Он, наверное, и не знает, кто такой Ведерников. Александр Филиппович прожил там три дня – о нём даже не вспомнили. Это говорит о многом.
– А вообще, что означает имя Александра Ведерникова для русской культуры?
– Это один из столпов, патриарх русского оперного театра и вокального искусства, наряду с Шаляпиным, Собиновым, Неждановой и Штоколовым. Великий Свиридов, сравнивая Ведерникова с Шаляпиным, ставил их в один ряд, а в каких-то вокальных компонентах даже оценивал моего учителя выше. И мало кто знает, что Александр Филиппович ещё и выдающийся теоретик вокала. Он создал новую вокальную технологию, очень логичную и чёткую. Его можно без преувеличения поставить на один уровень с величайшими вокальными педагогами всех времён и народов.
– Если коротко, что это за вокальная техника?
– В двух словах – это русское бельканто. Во время стажировки в «Ла Скала» в Италии Ведерников учился два года у выдающегося профессора Дженарро Барра, а потом ещё много лет переписывался с ним. Пытливый музыкальный ум гениального вятского мужика, заново переосмыслив и пропустив через себя итальянскую вокальную школу, дал миру такое явление, как русское бельканто. Я сейчас ставлю перед собой задачу продвинуть вокальную школу Ведерникова, чтобы о ней узнали в первую очередь в России. А то опять получается – нет пророка в своём Отечестве…
– Сергей Борисович, а что за нехорошая ситуация с похоронами Александра Филипповича, родственникам которого отказали в месте на Новодевичьем кладбище?
– Разрешали только урну с пеплом, а для гроба места не давали. Как вы понимаете, для православного человека это неприемлемо. Семье было неудобно настаивать и упрашивать руководство Большого театра о протекции, так как те даже не удосужились вовремя поздравить маэстро с его 90-летием. Через 2 дня после его юбилея мне из Большого театра прислали электронное письмо с просьбой сообщить адрес Александра Филипповича для отсылки поздравления. Это как понимать? А ведь он с 1958 по 1990 годы являлся ведущим солистом Большого, создавал ему всемирную славу…
– А почему родственники хотели похоронить именно на Новодевичьем?
– Это скорее я настаивал. Во-первых, ему как народному артисту СССР полагается. Во-вторых, он – не простой человек, а достояние страны и народа. Но семья решила не «бодаться» с бюрократами. Владыка Александр, митрополит Казахстанский, предложил помощь в захоронении на Миусском кладбище, где находится его подворье. Маленькое закрытое старое кладбище при церкви. Там и нашёл великий русский певец своё последнее пристанище. А от Большого театра на похоронах никто из руководства так и не появился – венок прислали.
Беседовал
Андрей Викторович ПОЛЫНСКИЙ
На смерть великого Ведерникова
Прибывающий рождественский световой день одарил нас и солнышком и… горьким сообщением. Скончался великий певец нашего времени, солист Большого театра, бас Александр Ведерников. Незабываемый Иван Сусанин («Жизнь за Царя»), Досифей («Хованщина»), Борис Годунов, Варяжский гость, Князь Игорь. Лауреат престижнейших премий, которые заслуженно начал получать ещё в молодые годы, и на всю жизнь сохранивший природные черты русского характера: удивительную скромность, высочайшую порядочность. Многолетний друг и сподвижник композитора Георгия Свиридова. Он вышел из глубины народа, он – уроженец Вятской земли – покорил своим от Бога данным талантом и Москву, и страну, и весь мир. Он был олицетворением русского оперного искусства, русской певческой школы. На нём многое держалось в нравственном мире театра.
Но как низко пал сегодня российский театр! Видимо, падёт ещё ниже: теперь уже развратникам и кощунникам сцены нечего и некого стыдиться – корифеи народного начала в искусстве театра ушли в лучший мир, а их место заняли обезьяны и попугаи низкопробного авангарда и заставили государство содержать их.
Их, славящих безстыдство и порок.
Незабываемо (и сейчас звучит в памяти слуха) то, как Александр Филиппович пел свиридовское на стихи Блока: «Тихо, и будет всё тише. Флаг безполезный опущен, только флюгарка на крыше сладко поёт о грядущем».
Великий певец, наш современник, верил в грядущее России. Будем верить и мы. И это незабываемое: мы в море родились, умрём на море. Все мы так: выйдя в мир из моря житейского, в него и уйдём. А что в нём оставим?
Владимир Николаевич КРУПИН,
сопредседатель Правления
Союза писателей России