Отец давно собирался наведаться в родные края – воронежское село Белогорье. Наконец, решились и поехали: захотелось понять, чем живёт родовое село, а то ведь всякое пишут, мол, умирает деревня, загибается…
– Вот здесь и похороните меня, – батя ткнул костылём в поросшее молодой травкой свободное пространство между двумя ухоженными могилками – его мамы Веры Петровны и деда Петра Семёновича. – И непременно в казачьей форме! Понял?
Тихий ветерок едва колышет ветки молодой вишни, выросшей у бабушкиного изголовья. Где-то беззаботно щебечет птаха, и ощущается едва уловимый запах мяты и чабреца. Люблю это тихое и печальное место упокоения отцовской родни, так не похожее на сумрачность и строгую пронумерованность новых городских кладбищ. Именно тут я однажды осознал свою принадлежность к своему роду, фамилии, корням. А вид с устроенного на взгорье тихого сельского погоста на село просто великолепный! Утопающие по самые крыши в зелени садов дома, давшие название селу поросшие травой меловые хребты, тянущиеся по правому берегу изгибающейся ленты Дона...
История Белогорья берет своё начало с середины XVII века, когда сюда переселились черкасы – уроженцы Малороссии, бежавшие от польского гнёта. Позже, во второй половине уже века XVIII, по указу Екатерины Великой на Дон были расселены буйные сыны Запорожской Сечи. Из них здесь формируется казачья сотня в составе Донского войска. Имеются артефакты, подтверждающие, что мои предки участвовали в походах на турок – несколько лет назад в родном дворе отца обнаружили кривую турецкую саблю!
С июля 1942 по январь 1943 года по Дону в районе Белогорья проходила линия фронта. Село оказалось оккупированным итальянцами, немцами и мадьярами. Последние оставили о себе не самые тёплые воспоминания, лютовали безпричинно, а вот кое-что об итальянцах я расскажу ниже. Среди тех, кому удалось спрятаться и всю оккупацию жить на полулегальном положении в землянке, оказалась моя прабабка Марфа Ивановна.
С Белогорьем тесно связан и загадочный пещерный монастырский комплекс. Расположенные в труднодоступных меловых горах, в трёх километрах от села, осыпавшиеся и скрытые от глаз заросшие кустарником пещеры всегда манили любителей приключений. Таинственное подземелье с крутыми вырезанными в меловой горе ступенями и резкими поворотами, часто заканчивающимися тупиками – ловушками или лабиринтами, рождало большое число историй о привидениях и спрятанных здесь кладах.
Начало копанию пещер и тем самым основанию монастыря положила жительница села, казачка Мария Шерстюкова в 1796 году, вернувшись из паломничества в Киево-Печерскую лавру. Ох и натерпелась она от злого языка да дурного глаза, но выручил её сам царь!
От кого-то Александр Павлович узнал о Марии-пещерокопательнице и повелел препятствий ей впредь не чинить, а кроме того, наказал выделить ей средства на строительство монастыря. Поэтому пещерный храм, выкопанный Марией и её помощниками, был освящён в 1819 году в честь святого благоверного князя Александра Невского – небесного покровителя государя императора. Он сам, по некоторым данным, обещал приехать сюда помолиться, да вот не сложилось!
А монастырь был открыт уже после смерти блаженной в 1882 году. Стал он мужским и назвался по главному храму Воскресенским. Пережил период расцвета и духовного упадка, который совпал с годами революции. В 1922 году монастырь решением местных властей был закрыт, а в 1931-м – взорван его главный собор.
Монахи разбрелись по округе, а осквернённые мощи основателей монастыря были выставлены на поругание. Однако наказание настигло богохульников! Старший из них скоро покрылся словно рыбьей чешуёй, заболев редким кожным заболеванием, которое не могли излечить даже в Москве, где он и умер в страшных муках.
Во времена моего детства о монастыре, однако, кроме изуродованных надписями пещер, не напоминало уже ничего. Только в 2004 году началось его восстановление. Связано оно с иеромонахом Тихоном (Ждановым), который потихоньку начал налаживать жизнь и быт разорённой обители. В Белогорье в здании бывшего магазина он устроил и освятил Троицкий храм, при котором основал воскресную школу, а на хуторе Кирпичи под Монастырской горой устроил подворье. Доступ в пещеры был закрыт, а сами они расчищены от надписей и копоти, там начались богослужения. На самой вершине горы, на исконно монастырской территории, построили дом причта с трапезой и кельями.
Узнав о возрождении обители, приехал сюда и мой отец. Около года жил он с трудниками в Кирпичах, выполняя послушания огородника, терпя, несмотря на свои болячки, зной и жару. Отец не любит вспоминать об этом периоде, столкнувшись с многими искушениями, но показал монастырское било, повешенное у входа в пещеры, которое он приобрёл на свою чернобыльскую пенсию! Я не удержался, вдарил по тяжёлой металлической пластине висевшим рядом специальным молоточком – долго по-над Доном лился густой, благородный гул.
Изменения, происшедшие за истекшие пять-шесть лет в монастыре, приятно поразили отца. Обнаружен и расчищен фундамент одной из двух разрушенных богоборцами церквей. Обретены и перезахоронены останки последнего настоятеля монастыря игумена Поликарпа и одного из послушников – Павла. Начали возводиться белокаменные стены вокруг обители. С 2013 года монастырь получил официальный статус, а в 2014-м был освящён деревянный храм во имя Спиридона Тримифунтского, где хранится немало святынь. Над входом в пещеры из именных кирпичиков возводится просторный притвор. Строительство ведущей к монастырю асфальтированной дороги должны закончить до конца года, проект находится под контролем губернатора Воронежской области Алексея Гордеева.
На выходе из Белогорья проектируемая дорога упёрлась в источник во имя иконы Божией Матери Семистрельной. Несколько струй чистейшей, обжигающей ледяной воды бьют прямо из-под меловой горы. Стараниями о. Тихона и прихожан монастыря в начале 2000-х здесь возвели часовенку и чуть ниже по течению купальню. На дереве напротив поместили икону Богородицы. Строители предлагали проложить дорогу по прямой, загнав источник в трубу, – так ближе и дешевле, однако против выступили монахи и верующие. В итоге новая дорога отодвинется, задев лишь край ограждения часовни, а её расширение осуществят за счёт горы, которой придётся на несколько метров подвинуться.
А теперь обещанная история про итальянцев. Осенью 1942 года шастающие по брошенным домам Белогорья голодные солдаты с Апеннинского полуострова нашли в одном из них большую икону Богородицы Семистрельной. Она, очевидно, находилась прежде в одной из уничтоженных церквей села либо взорванном монастыре. Итальянцы принесли её в роту, отдав своему капеллану, который и назвал её «Madonna del Don» («Донская Мадонна»). Набожные альпийские стрелки молились перед ней, и она многим из них сохранила жизнь. Сегодня эта русская икона находится в специально построенной для неё часовне где-то под Венецией.
В Белогорье то там, то здесь видны новые постройки на месте старых покосившихся хаток. На улицах положили асфальт, чего не было и в советские годы. Вновь заработал цех местного комбината по переработке подсолнечника. Я с удовольствием купил у новых хозяев – местных предпринимателей – пару бутылок ароматного подсолнечного масла, вкус которого помню с детства!
Да и окрестные поля, как и прежде, засеяны подсолнечником, кукурузой. Обрабатывают поля, собирают урожай бывшие колхозники «Пути Ленина», а ныне рабочие агрофирмы «Апротек» на вполне современной, добротной сельхозтехнике.
О периоде раздрая начала 90-х напоминают заброшенные здания бывших ферм, коровников, машинно-тракторных станций и других колхозных объектов. Поменялась специализация направления с животноводческого на исключительно агрономическое. Но никто при этом не мешал бывшим колхозникам держать скотину хотя бы для себя. Увы, сегодня в большом селе коров никто не держит. Виновата ли в этом местная власть? Насколько я понял – нет. Люди предпочитают покупать молоко и сметану в магазине или у торгующих молочными продуктами фермеров.
Меняется крестьянская психология. Не все смогли пережить тяжёлые времена. Под разговоры о том, что перспектив здесь нет, некоторые молодые белогорьевцы уехали в города, чтобы там, живя на съёмных квартирах, понабрав кредитов, стать горожанами и влиться в стройные ряды промоутеров, менеджеров, девелоперов, мерчандайзеров и кого-то там ещё, но так и не обретя искомого счастья. Зато окончательно потеряв свободу!
Но родное село ждёт их. Не для них ли затеян капитальный ремонт сельского клуба, построена детская игровая площадка, реконструирована молодёжная зона отдыха с летней танцплощадкой? Детей меньше, но на местном школьном стадионе я постоянно видел детвору, гоняющую мяч, устраивающую велогонки или осваивающую турник.
Цены на местном рынке и в супермаркете приятно удивили. Клубника по 100 рублей за кило, грунтовые огурцы по 40 рублей, яйца по 40 рублей за десяток или упитанный домашний бройлер по цене 70 рублей за килограмм.
Живёт моё родовое село Белогорье и не собирается умирать! Новое время – новые идеи и новые люди. Далеко не всегда вороватые или хамоватые. Эти штампы, вброшенные в СМИ недобросовестными журналистами, будоражат обывателей. Приказано верить, что власть проворовалась, а любой чиновник обязательно взяточник! Этот образ многократно раздувается и тиражируется. И люди, не задумываясь, в него сходу верят. Но разве это так?
Мне, к сожалению, не удалось пообщаться с главой сельской администрации села – Александром Михайловичем Острогожским, о котором я от местных жителей слышал немало хорошего. Да и плоды его деятельности во власти не могли не броситься в глаза. Думаю, таких, как он, хозяев – администраторов и руководителей гораздо больше, чем нам рассказывают СМИ. Дай-то Бог!
Россия всегда выходила из трудных, куда более тяжёлых ситуаций. Выйдет и на этот раз. В неё, как сказал поэт, надо просто верить. И не в какую-то абстрактную сатиново-берёзовую или лубочно-самоварную, а в Россию реальную, с которой не потеряна связь!
Роман Алексеевич Илющенко
Фото автора