17 июля – память Святых царственных страстотерпцев
«Может быть, для спасения России необходима жертва – я готов стать этой жертвой».
Святой царь-страстотерпец Николай II
Свидетельство жертвы – неотъемлемая часть христианского призвания, следования за Христом, отдающим Свою жизнь. Для тех, кто хочет быть христианином в подлинном смысле этого слова, требуется намного более духа жертвенности, чем обыкновенно мы обнаруживаем. И ценность этого свидетельства зависит от нашей любви. Мы должны ясно и точно знать, что духовно мы настолько велики, насколько велика наша любовь. Это было измерено Самим Господом, и это всегда будет согласно страданиям, которые мы способны понести. Наш Спаситель говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Мы обычно вспоминаем эти слова, когда говорим о воинах, жизнь свою за веру и Отечество на поле брани положивших. А здесь они звучат применительно к мученикам за веру. Царь Николай II был воином, он воинствовал и воинствует за наше Оте-чество. И был страдальцем за веру.
Когда мы слышим слова государя, сказанные им незадолго до смерти: «Может быть, для спасения России необходима жертва – я готов стать этой жертвой», мы ощущаем в них такой огонь, такую любовь ко Христу и к России, что трудно сдержать слёзы. Эти слова произнесены человеком, стоящим у Креста Христова.
Можно было понять и без слов, что царь готов умереть за православную Россию. Царь как бы предвидит, какие будут предательства среди генералов и чиновников, стоящих близко у трона, и какие предательства будут в Церкви – Синод, равнодушно соглашающийся с отвержением помазанника Божия, священники-обновленцы, священники, отрекающиеся от сана, христиане, предпочитающие жить согласно духу мира сего. Царь знает также скорбь быть преданным своими. Он знает, как большевики будут разделять семьи (но его семья навсегда останется иконой семьи), разделять Церковь, пытаясь разрушить её изнутри и создать параллельную «Церковь». А потом наступят новые горшие испытания – разорение созданной кровью и потом многих поколений Российской империи. И открытое объявление войны заповедям Христовым с обещанием новых, ещё более жестоких гонений.
Кто такие гонители? Самые злые гонители оказываются из числа христиан и близких нам, из тех, кто более всех получил благодать Божию. Чужие не могут делать столько зла. Господь наш Иисус Христос был предан учеником и апостолом, которому Он вверил всю Свою любовь. Брат будет предан братом, сын отцом, отец сыном, то есть своими. Апостолы и их последователи были всегда гонимы ради имени Христова. И Церковь, по слову Христову, будет встречаться со всё большей ненавистью мира. Но лучше быть гонимым за имя Божие и остаться с Господом теперь и всегда, чем быть рабом греха. Надо претерпеть до конца в верности Богу и Его заповеди ради спасения своей души. Значит быть терпеливым в служении, данном Богом, в царском служении. И когда оно отнимется силой, остаться христианином в царственном священстве в жизни и в смерти.
Царь, его семья и многие предстоятели Церкви были убиты, но верные им как бы ушли в подполье. Во времена гонений можно скрываться, чтобы возвещать правду Евангелия другим людям. Господь говорит, что без нужды не следует подвергать себя опасности. Но существует опасность компромисса с ложью. Одни служители Церкви – большинство – останутся в своём отечестве, другие уйдут в Зарубежье. Когда ни в коем случае не следует бежать? Когда этого требует служение – спасение душ, любовь к ближнему, пример для укрепления духа унывающих.
Мужество, понимаемое как отдача своей жизни за веру, возможно только у тех, кто любит Бога великой любовью. Кто не любит Бога, не может быть мучеником, говорят святые отцы. И готовность к принятию мученичества – признак глубокой веры и любви к Богу. Вот почему один из современных западных богословов сказал, что испытанием подлинности веры Церкви на Западе является вопрос: способна ли она ещё дать мучеников.
Наш святой государь являет свидетельство великой человеческой зрелости, прежде всего христианской, когда он обращается к нам в своём знаменитом письме: «Зло, которое сейчас в мире, будет ещё сильнее, но не зло победит зло, а только любовь». Это слово его – напоминание, что только мученичество, исполненное любви к врагам, имеет цену. В противном случае существует опасность впасть в фанатизм. Чтобы быть мучеником, надо, чтобы смерть была принята с подлинной любовью.
Сегодня часто цитируют слова святителя Филарета Московского: «Люби врагов своих, поражай врагов Отечества, гнушайся врагов Божиих». Разумеется, Христос не может освящать беззаконие требованием от слабых безропотно уступать насилию. Бывают обстоятельства, когда подлинные христиане должны сражаться. Покоряться неправде и несправедливости, в особенности когда жертвой их являются другие, – абсолютно противоположно духу Христову. Господь говорит о прощении личных грехов и о том, чтобы в гражданских судах никто не требовал большего наказания, чем это необходимо для общественного блага. Христиане не должны быть мстительными. Закон правды у нас не может быть отделён от закона любви. Зло не побеждается, когда мы отвечаем на него таким же злом, вступая в ничем не разрываемый адский круг. А когда мы прощаем личные обиды, зло становится внешним по отношению к нам. Когда же не прощаем, зло одерживает ещё одну победу – оно входит в нас. Христос хочет открыть человечеству иной путь: победить зло добром, ответить на ненависть любовью.
Святой царь Николай хорошо понимал, что не существует христианской истины, отделённой от нравственного порядка. Дружба с сознательными врагами Христовыми есть презрение к нравственному порядку, то есть разрушение здания всей христианской жизни. Существенным свойством христианского сознания является включение в него нравственного измерения. И эта позиция святого царя-страстотерпца сегодня как никогда актуальна.
Что такое отказ иметь врагов? Там, где разрушено христианское видение мира, остаётся только опустить человека до самого жалкого состояния. Такого результата добиваются те, кто объясняет, что у христианина нет врагов и что Церковь – общество, которое не может иметь врагов. Странно, что такое отношение слывёт у кого-то евангельским, ибо заповедь «любите врагов ваших» предполагает прежде всего различие между друзьями и врагами. Идея сражения, войны с врагами (не только невидимыми, но и видимыми) занимает такое место в писаниях святых отцов, что можно только удивляться попыткам её затемнить.
Под видом «христианской любви» предлагается идеал, согласно которому не может быть и речи нападать на кого-либо, а значит, и защищать что-либо. Если бы у нашего царя было такое понимание христианской любви, не началась бы, наверное, Первая мировая война, и судьбы человечества были бы иные. По видимости, кажется, более благополучные. А на самом деле с утратой того главного, что делает жизнь осмысленной и драгоценной. Этот всеобъемлющий пацифизм, не имеющий ничего общего с борьбой за душу каждого человека, на нормальном языке называется трусостью. Страх как одно из человеческих чувств имеет право на существование. Но он теряет всякое положительное значение, когда человек как страус пытается спрятаться от опасности, зарывая голову в песок. Этот страх может показаться как бы извинительным, по крайней мере, в попытках изобразить свою слабость «любовью».
Это новое идеологизированное христианство не удовлетворяется тем, что лишает человека мужества. Оно превращает его в лишённое естественных свойств извращённое существо. Круг замыкается. Претензия на любовь – на высшую духовность – кончается тем, что идеологизированный христианин становится ниже человека. Этот универсальный мир со всеми и всеохватывающий экуменизм, к которому мы приглашаемся сегодня, на самом деле есть растворение разума, затем нравственного чувства и наконец мужества. Идеологизированный христианин готов сегодня всё извинить всем врагам. Только по отношению к своей православной вере, к своей Церкви, к святым отцам, для которых абсолютно немыслим подобный либерализм, он объективно остаётся всегда критически настроен. Таким образом, оказывается, можно использовать христианский словарь, лишённый своего содержания, можно говорить о христианской жизни, как бы приобщаясь ей, и ссылаться на Евангелие – эта ссылка противоположна его смыслу. Каждый из нас должен понять, до какой степени такой образ мысли и действий далёк от Евангелия. В нём – воскрешение всех старых врагов Церкви, и мы начинаем видеть, до какой степени эта идеология есть опасная карикатура на христианскую веру, на веру Церкви.
Но всё сказанное выше не может ни в коей мере затемнить главную Христову заповедь – этот свет, который светит во тьме, и никакая тьма не может его объять. Мы говорим, что святой царь – символ нашего православного Отечества и символ Церкви гонимой, Церкви молчания. Потому далеки от подлинного мученичества пребывающие в ненависти к врагам по религиозным мотивам, как это бывает в случае современного религиозного терроризма, всё более охватывающего не только Ближний Восток, но и Европу. Совершенно ясно, что это нельзя сравнивать с тем, как понимает подвиг мученичества христианство.
Любовь ко Господу и подлинное христианское благовестие бывает часто необходимо, чтобы быть свидетелем, отдающим свою жизнь за имя Господа – Того, Кто является постоянно обвиняемым и постоянно гонимым. Мы знаем о гонении на христиан в течение веков. И о последних коммунистических гонениях. А также о новых испытаниях, грядущих на Церковь, согласно Писанию. На допросе сотрудник НКВД сказал одному священнику, что никто не интересуется его личностью как таковой. Он интересен им постольку, поскольку он христианин, православный священник. Из этого можно заключить, что аресты верующих, их ссылки, пытки, тюрьмы, расстрелы были направлены не на кого-то из них лично, а на веру в Иисуса Христа, Сына Божия, на Самого Господа.
Точно так же убийство царя было не по политическим мотивам, а потому что царь был «удерживающим» – мешающим свободному распространению безбожного зла.
Протоиерей Александр Шаргунов