Открытие новой церкви в Москве, звавшейся некогда городом сорока сороков, стало делом привычным. Однако впервые за многие десятилетия она возникает в историческом центре Первопрестольной – в Сретенском ставропигиальном мужском монастыре на Большой Лубянке. Причём построенная с нуля.
Собор в честь Воскресения Христова и Новомучеников и Исповедников Церкви Русской, рассчитанный на 2000 молящихся и возведённый на тесном пятачке внутри древней обители в немыслимо короткие сроки, уникален по архитектурным достоинствам и по духовному значению для столицы и всей страны. Освящение его Патриархом Кириллом произошло в праздник Вознесения Господня, 25 мая. На богослужении присутствовали президент России Владимир Путин, руководители российского правительства и Федерального Собрания РФ, известные государственные и общественные деятели, в том числе – главный редактор журнала «Русский Дом», президент Фонда славянской письменности и культуры Александр Крутов.
Символично, что славное событие случилось в год векового юбилея революции, десятилетия воссоединения Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви и спустя 620 лет со дня основания Сретенского монастыря. А накануне этого события корреспондент «Русского Дома» встретился с главным архитектором возведённого собора Дмитрием Михайловичем СМИРНОВЫМ, который рассказал о перипетиях строительства этого уникального храмового сооружения.
– Дмитрий Михайлович, как всё начиналось?
– Начиналось всё с нашумевшего конкурса, который проходил в 2012 году. В нём участвовало 50 архитектурных компаний, в том числе из церковных мастерских. Я тогда был совсем не церковным архитектором, занимался разными светскими проектами. Честно говоря, я даже не думал, что у меня есть возможность выиграть, потому что была просто сумасшедшая конкуренция.
– А вы с отцом Тихоном были до этого знакомы?
– Да, я немного работал по семинарии, но не думал, что такой масштабный проект поручат мне. Моя архитектурная компания «Мастерская Смирнова» сделала предложение на конкурс. Также я значился в авторском коллективе компании «Моспроект-2», который тоже подал заявку на этот конкурс. В итоге первое место заняло ИП «Мастерская Смирнова», а второе – «Моспроект-2». Я был просто поражён. Ведь я непрофессионал в церковной архитектуре. Потом я начал читать про историю монастыря и узнал, что, оказывается, монастырь был основан 8 сентября, а это мой день рождения. Видимо, не случайно…
– Я помню, когда велось обсуждение вашего проекта, в интернете и соцсетях было много критики…
– Я поддерживаю эту критику.
– Даже так? Почему?
– Потому что тот проект был очень сырой. Да, был удачно уловлен образ собора – светлый, стремящийся ввысь. Но архитектурно его деталировка и пропорции оставляли желать лучшего. И все четыре года я занимаюсь тем, чтобы сделать его как можно красивее, чтобы он выглядел хорошо не только на картинке с одной стороны. Я бы сейчас и сам тот изначальный проект не утвердил.
– Он сейчас настолько изменился?
– Конечно. Практически на 100 процентов. Его образ, идея – то, что понравилось конкурсной комиссии и отцу настоятелю – это сохранилось. Но его детали и пропорции изменились кардинально.
– Тем не менее, несмотря на вал критики, отец Тихон был на вашей стороне?
– Да, видимо он видел в нас тот потенциал, который позволил успешно справиться с задачей. Мы понимали, что наш проект собора – этот образ, который мы будем переделывать и доделывать все четыре года.
– А что было раньше на месте возведённого собора?
– Здесь была хозяйственная постройка. А ещё раньше, после революции, помещения на территории исторического Сретенского монастыря были отданы под нужды НКВД, где допрашивали, пытали и расстреливали священнослужителей и мирян. Так что храм буквально возведён на крови новомучеников.
– Глядя на собор, я даже не могу точно определить, в каком стиле он построен. Здесь просматривается и византийский стиль, и древнерусский, и что-то есть в нём от модерна. Как бы вы сами определили?
– Это очень интересный вопрос. Потому что, когда мы делали храм, мы вообще о стиле не задумывались. Но когда стали вырисовываться его нынешние контуры, я начал понимать, что мы его делаем в стиле ар-деко. В Российской империи в начале XX века, да и во всём мире, в церковной архитектуре господствовал стиль ар-нуво, другое название – модерн. Перед революцией яркими представителями стиля модерн были Морской собор Санкт-Петербурга и храм Марфо-Мариинской обители. На этом развитие храмовой архитектуры в России по известным причинам остановилось. Но оно не остановилось в остальном мире, где после Первой Мировой войны стали появляться храмы в новом стиле – ар-деко. Если бы не было революции, то подобные храмы возводились бы и в России, и именно в те годы, когда расстреливали новомучеников, в честь которых мы теперь построили собор. Таким образом мы заполнили разорванное звено в храмовой архитектуре. И это получилось практически неосознанно.
– А ещё собор впечатляет своими размерами. По-моему, из построенных в постперестроечное время ваш собор второй по величине после Храма Христа Спасителя…
– Вполне вероятно. В высоту собор – 60 метров (Храм Христа Спасителя – около 100 метров), а площадь самого храма с алтарной частью – 800 квадратных метров. С самого начала мы были стеснены в размерах, потому что должны были учитывать соседние постройки и инженерные сети. В итоге, благодаря деталям и своим аэродинамическим формам, храм получился достаточно лёгким, и снаружи кажется меньше, чем внутри. Есть и новшество. Снаружи это крестово-купольный храм, а внутри – византийская базилика. Храм вмещает в себя 2000 человек, а соборная площадь рядом с храмом – 7000 человек. Собор специально сделан с патриаршим крыльцом с уличным алтарём, чтобы на нём можно было проводить летние праздничные богослужения.
– Какие помещения есть в соборе?
– Помимо основного храма, это галерея для братии, нижний храм с купелью для крещения, трапезная, аудитории для катехизаторских курсов, помещения для воскресной школы, редакции портала «Православие.Ру», музея Туринской плащаницы, музея новомучеников, конференц-зал, ризничная, котельная и т. п.
– На самом деле маленькое частное архитектурное бюро не могло справиться с такой грандиозной задачей…
– Как обычно, на конструкторские и бетонные работы мы нанимали субподрядчика. Мы им давали указания и курировали строительство. Все работы проходили через наш надзор.
– Из какого материала строили?
– Это владимирский известняк, из которого были построены храм Покрова-на-Нерли, Дмитровский собор, Владимирский собор во Владимире. Это традиционный русский камень, используемый в строительстве церквей. На нём русская резьба, используя которую мы вдохновлялись византийскими и древнерусскими мотивами, но делали по-своему.
– Росписью храма занимались тоже вы или это отдельная команда?
– Это была отдельная команда, но моя задача состояла в том, чтобы роспись не противоречила архитектуре, чтобы они помогали и дополняли друг друга. Наша совместная работа с художниками – это было долгое и интересное путешествие.
– А какие моменты были самыми трудными в течение этих четырёх лет?
– С одной стороны, как и на любой стройке, это чисто технические проблемы, которые возникали постоянно. С другой стороны – психологические: непросто складывались отношения с генподрядчиком, который требовал, чтобы мы не отходили от проекта, а мы его меняли каждый день. В итоге мы добились своего, и вышло то, что вышло.
Беседовал
Андрей Викторович ВИКТОРОВ
Фото Анатолия ГОРЯИНОВА и
Иоанна ТКАЧЕНКО