«Кругом измена, трусость и обман», – известная фраза последнего российского императора Николая II, записанная им в своём дневнике 2 марта 1917 года, в день отречения от престола. Их – предавших, нарушивших воинскую присягу и клятву на верность государю, – было много.
От командующих фронтами до тех, кто выбрасывал на радостях императорский трон из зала Святейшего Синода. Как правило, всех их настигла кара ещё при жизни.
В настоящее время появились публикации, основанные на воспоминаниях Надежды Игнатьевны Эверт (урождённой Познанской), жены генерала Эверта. Алексей Ермолаевич Эверт – главнокомандующий армиями Западного фронта, генерал от инфантерии с сорокалетним военным стажем, в те бурные годы был одним из самых влиятельных участников отречения императора Николая II. Впоследствии генерал всю жизнь мучился угрызениями совести и раскаивался в содеянном.
В своих воспоминаниях его жена пишет реакцию мужа на отречение Николая II: «Муж ходил, глубоко задумавшись, из угла в угол, потом обратился ко мне: "Теперь моя главная забота, чтобы не прекратилось железнодорожное сообщение; по сообщениям из Петрограда там продовольственных запасов хватит на 20 дней, как бы я был счастлив, если бы такое положение было на фронте, но увы, дай Бог, чтобы хватило запасов на 3 дня; задержится подвоз на один день, начнётся недоедание в армии, этим, конечно, воспользуются, и бунт в армии неминуем. Объявил, что за малейшее нарушение железнодорожного движения буду применять самые строгие меры"».
А на следующий день генерал открылся супруге: «Знаешь, что мне пришлось сделать, – нарушить присягу, обратиться к государю с просьбой отречься от престола, все главнокомандующие обратились с этой просьбой, считают, что это – единственное, что может спасти Россию и сохранить фронт. Я плохо в это верю, но открыть фронт мы не имеем права перед Родиной».
3 марта Эверт отправил через Ставку в Петроград приветственную телеграмму новому правительству и новому императору Михаилу, но тот тоже отрёкся, и телеграмма была задержана. Вся власть перешла к Временному правительству, которое высокий генерал по факту не поздравил.
И уже на следующий день, 4 марта, Эверта принуждали оставить свой пост, мотивируя тем, что он не пользуется доверием фронта, да и уж больно подозрительная фамилия у него. Не изменник ли?
5 марта по приказу военного министра он покидает должность и поселяется в Смоленске, где покоился прах его детей. Он не был спокоен, жена отмечает его внутренние переживания не только за себя, но и за судьбу России. Он внимательно следил за событиями на фронтах, и его окончательно «убило» отступление на Южном и предательстве на Западном фронтах. Генерал стал более набожным, более спокойно ко всему относился, больше времени стал уделять семейным заботам.
Когда 31 октября 1917 года власть в Смоленске захватили большевики, он отнёсся к этому с полным спокойствием. Даже считал большевиков меньшей угрозой России, чем диктатура Керенского во Временном правительстве. Для себя лично считал, что если он устранился от политики, то новая власть его не тронет.
Он тогда не предполагал, как заблуждался… Внутренний стержень царского генерала выдавало всё: по городу он ходил в генерал-адъютантской форме с царскими погонами. К тому же в январе 1918 года он, будучи верующим человеком, вступил в общество защиты Смоленского собора, который собирались разграбить большевики.
В феврале 1918-го начались наступления немцев, и Эверты переезжают в Москву, где на следующий день генерала впервые арестовывает новая власть и содержит его в Таганской тюрьме. Далее хлопотами жены, поднявшей былые связи генерала, его освобождают, и они уезжают в г. Верея. Здесь он тихо живёт у своих родственников и занимается пчеловодством. Здесь же, в Верее, 20 июля его настигло ужасное известие об убийстве государя... Жена вспоминает: «Оно совсем подкосило мужа. Он впал в свою прежнюю задумчивость, однажды у него вырвалось восклицание: "А всё-таки чем ни оправдывайся, мы, главнокомандующие, все изменники присяге и предатели своего государя! О, если бы я только мог предвидеть несостоятельность Временного правительства и Брест-Литовский договор, я никогда бы не обратился к государю с просьбой об отречении! Нас всех ожидает та же участь, и поделом!"»
Действительно, вскоре он был обвинён в связях с контрреволюционерами, арестован и отправлен в Можайск. 16 ноября жена генерала приезжает в Можайск, и здесь как обухом по голове: «По требованию Всероссийской чрезвычайной комиссии бывший главнокомандующий генерал Эверт был выведен из тюрьмы для препровождения в Москву, по дороге сделал попытку к бегству и был расстрелян». Тело мужа убитой горем жене выдать отказались…
В милиции Надежда Игнатьевна узнала, что муж похоронен на Успенском кладбище Можайска (через два с лишним года ей сообщат и местонахождение могилы, где она поставит крест). От женщины-врача вдова получила пулю от нагана, которая прошила тело генерала и застряла в шинели. Пуля эта с врезавшимся куском полотна генеральской рубахи сохранилась до наших дней в частной коллекции в Москве. Чекисты вернули вдове вещи мужа, включая его дневник. К сожалению, судьба этого важного документа неизвестна...
Татьяна ПЕРОВА
(По материалам д.и.н. А.Г. Ганина)