После окончания Ногинского аэроклуба в марте 1941 года группа выпускников, в числе которых был и Алексей Архиереев, была направлена в Черниговскую военную авиационную школу пилотов.
Проучились два месяца, как грянуло над страной грозное 22 июня, а уже 2 июля авиашколу стали бомбить фашисты. Школу эвакуировали в безопасное место – Кизил Арват Ашхабадской области.
На фронт Алексей был мобилизован 19 ноября 1943 года и зачислен лётчиком в 71-й гвардейский штурмовой авиаполк 3-й гвардейской Валдайской штурмовой авиадивизии.
В архиве Минобороны в Подольске чётко прослеживается боевой путь 71-го ГШАП в составе 3-й гвардейской Валдайской штурмовой авиадивизии от Валдая до Вислы. Это славный путь побед, приобретения и накопления боевого опыта, тактического мастерства и боевых потерь. Потери 1941–1942 годов – 2-3 самолёта за неделю. Сказывались нехватка опыта, молодость пилотов, командиров, несовершенство тактических приёмов. Из этих данных статистика вывела среднюю продолжительность жизни штурмовика – всего 6-10 вылетов.
С особым вниманием подхожу к просмотру документов о судьбе моего родного дяди за август 1944 года. Такое внимание было вызвано знакомством с Антиповым Василием Михайловичем во время моей работы в институте г. Железнодорожного. От сотрудников по работе я узнал, что Василий Михайлович, работающий в охране, – бывший лётчик, участник войны. На мой вопрос: «Вы воевали в Польше?» – он ответил: «Да». Услышав вопрос: «Вы не встречали, случайно, лётчика Архиереева?» – он сразу оживился: «Лёшку, младшего лейтенанта? Да я его больше года сопровождал в полётах».
Вот так я и узнал, что Антипов Василий был лётчиком истребительного полка, который обеспечивал сопровождение штурмовиков. Почему Антипов запомнил эту дату гибели друга-штурмовика – 20 августа? «Потому что, – рассказывает он, – ровно через месяц подбили и меня, но я успел выпрыгнуть из горящего истребителя».
Штурмовики делают три захода на цель – бомбовый удар, залп реактивными снарядами, залп пушечный. После второго захода штурмовик Алексея вышел из пикирования и стал падать. Антипов по рации вызывал: «Лёшка, Лёшка». Без ответа самолёт рухнул на землю. От попадания немецкого зенитного снаряда прямо в пилотскую кабину погибли пилот и стрелок-радист. Штурмовик ИЛ-2 упал у деревни Высоцин.
По отчётам командования 71-го штурмового авиаполка за август 1944 года это был единственный экипаж в числе потерь. Было ясно, насколько возросло мастерство наших пилотов, тактическое умение, были освоены новые тактические приёмы: выход из зоны «змейкой», атака с «подскока» и др. Фронт сокращался, а сопротивление обороняющихся возрастало.
Испытываешь глубокое душевное напряжение, когда знакомишься с донесениями и приказами, где отражены вопросы жизни и смерти, победы и потери. А вот уж совсем бытовая деталь, когда детская шалость экипажа была чётко сформулирована в приказе: «Вычесть из денежного довольствия пилота и стрелка-радиста стоимость продовольственного бортового НЗ, использованного не по назначению». НЗ – это шоколад, сгущёнка, галеты. Ну что тут поделаешь, крестьянские дети не устояли от соблазна, захотелось сладенького.
…По сообщению польского Красного Креста экипаж похоронен в г. Гарволин на советском военном кладбище, могила 145.
Боевой товарищ Алексея, лётчик этого же полка, штурмовик Александр Батаршин, до конца войны писал письма родителям Алексея, называя его лучшим снайпером полка, который после полёта при подведении результатов штурмовки говорил: «Это за братьев», на которых уже пришли похоронки.
В новостях по телевидению промелькнули кадры разрушений на этом кладбище в Гарволине. Вандалы разбили тумбы с номерами могил. Мелькнули номера 142, 163, а что с номерами в этом промежутке – неизвестно. В Польше полным ходом идёт борьба с памятниками освободителям, которые стали для них оккупантами. Они не думают о том, что такая же участь может постичь лжепамятник в Катыни. Оно и надо бы, потому что это место в Смоленской области превращается в языческое капище польских русофобов. Бог им судья.
Недавно отмечали годовщину артиста и певца Марка Бернеса. «В полях за Вислой сонной лежат в земле сырой Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой». Кого не тронет до слёз эта песня? Но, видимо, не ошибусь, если дополню песню своими словами: «Но помнит мир спасённый, мир новый, мир иной Серёжку с Малой Бронной и Витьку с Моховой», и Лёшку из д. Зубцово, и тысячи многих.
Валерий Кронидович Архиереев