Народный артист России Михаил Ножкин давно уже стал всеобщим любимцем. В десятках кинофильмов он сыграл яркие, запоминающиеся роли. Чего стоит только одна киноэпопея «Освобождение».
Михаил Ножкин ещё и поэт, композитор, автор удивительной, окрашенной неизбывной печалью и мудрым спокойствием песни-реквиема, где уже первые строки заставляют нашу память вернуться в сорок третий год, когда судьба России в очередной раз была поставлена на трагическую грань.
Не написать эту песню он не мог, потому что минувшая вой-на живёт в его сердце незаживающей раной. Вспомним его пронзительную песню из фильма «Освобождение»:
Последний бой – он трудный самый.
А я в Россию, домой хочу,
Я так давно не видел маму...
Никакого пафоса, никакого героизма, а как трогает душу, какой комок подгоняет к горлу. Ведь в основном двадцатилетние парни уходили на фронт, «не докурив последней папиросы», не познав настоящей любви.
И вот песня, рождённая размышлениями о далёком танковом сражении, о простом русском Прохоровском поле, ставшем Третьим ратным полем России.
На Прохоровском поле тишина,
Простая и святая, как молитва,
Неужто здесь и впрямь была война
За Родину, за нас с тобою битва...
Михаил Иванович с особым трепетом относится к героической Белгородской земле. И самые восторженные, благодарные чувства вызывает у него Прохоровское поле. Он часто бывает здесь. Грандиозность танкового сражения поразила его душу, его воображение, и он создал песню, ставшую любимой не только для тех, кто воевал под Прохоровкой, но и для всех воинов-победителей.
И где-то здесь героев рубежи,
Которых мы так редко вспоминаем.
И кто и где, и где и кто
В земле сырой лежит,
Отец ли, дед ли, прадед чей –
не знаем...
Особое волнение у артиста вызвала встреча во время Прохоровских литературных чтений. Он охотно согласился на беседу. Разговор шёл у Звонницы после возложения цветов. Михаил Иванович подозвал к себе Героя Советского Союза, прославленного артиллериста, изображённого на грандиозном полотне музея-диорамы, поэта-фронтовика Михаила Борисова и часто в разговоре обращался к нему, с гордостью подчёркивая: вот они – настоящие герои, спасшие страну, да и Европу... Разумеется, речь зашла о знаменитой песне, об истории её создания.
– Жизнь рождает песни, потому что Прохоровское поле, как и Куликово, и Бородинское, стало неотъемлемой частью нашей истории, нашей души. Так же, как Волга, Москва, Рязань...
Прохоровское поле – в веках. Это подвиг народа, та отправная точка, высота, от которой можно начинать победный путь в любую сторону, не боясь никаких трудностей. Если наши отцы и деды тогда смогли одолеть тёмную силу, которая лезла на нас веками и будет лезть, чего ж нам сейчас бояться? Хорошие и плохие люди есть везде. Но отношение к нам изначально определяется завистью. Я объехал десятки западных стран и убедился: у нас никогда не было и не будет настоящих друзей. У всех только интерес экономический, только шкурные вопросы, только желание глубже залезть в российский карман...
Говоря о Великой Отечественной войне, Михаил Иванович яростно обличал тех, кто пытается доказать, будто бы второй фронт внёс главный вклад в разгром фашизма, что без помощи союзников нам вряд ли удалось бы дойти до Берлина.
– Какая ложь! – возмущается Ножкин. – Вклад союзников – не более четырёх процентов. Это сказка про ощутимую помощь. Я ещё мальчишкой не понимал, да и все в Москве и в стране в целом не понимали, где же второй фронт? Где эти спасители – союзники? Да, какую-то тушёнку, какой-то яичный порошок наши солдаты получали. Даже танки поступали на фронт. Но что это были за танки? Фронтовики сразу дали им точное название – «братская могила»: шесть человек загоняли в танк, а броня тоньше мизинца. Людей посылали на верную смерть. Были и самолёты, но совсем немного.
Кстати, недавно прошла информация: на Урале нашли разбившийся во время войны американский самолёт, который так до фронта и не долетел. Оказывается, перегоняли их с Аляски, и почти половину авиамашин постигла в пути та же участь.
…А Михаил Иванович продолжал развенчивать миф об «огромной» роли союзников при оказании помощи Советскому Союзу.
– Они не открывали второй фронт по простой причине. Об этом, не стесняясь, заявлял Черчилль: пусть русские и немцы убивают друг друга. И чем больше, тем лучше. Подчёркиваю: это Черчилль сказал. И я здесь, на Прохоровском поле, могу повторить его слова. А знаменитый Рузвельт заметил: мы не будем торопиться открывать второй фронт. Мы будем помогать России по мере возможности и понемногу. Дождёмся, пока не определится победитель в этой войне, примкнём к нему и пожнём все плоды победы. Вы вдумайтесь в этот цинизм! Ножкин говорил эмоционально, он горел желанием выговориться до конца. Организаторы чтений звали Михаила Ивановича на следующее мероприятие, но он словно не слышал.
– Союзники помогали нам по ленд-лизу. А что это такое? Это, оказывается, долговременная аренда. Они нам давали военную технику в аренду – пострелять, поубивать, и за это заплатить им деньги. Наш народ миллионами жизней жертвовал, а они нам давали повоевать, как бы урожай убрать – вроде как комбайн дали в аренду. Убрали? Верните назад. Но мы ведь Европу освободили от фашизма! Они бы до сих пор сидели под пятой этой страшной силы...
Здесь, на Прохоровском поле, Ножкин несколько лет назад сделал очень важное для себя открытие:
– У нас ищут национальную идею. А её не надо искать. И вообще, такие идеи не создаются по команде сверху. Наша национальная идея рождена жизнью, веками, тысячелетиями.
Михаил Иванович повернулся к Звоннице и сказал:
– Вот наш символ национальной идеи. Я национальную идею определяю одним словом – Победа! Потому что мы столетиями вынуждены были побеждать врагов. У нас не было таких ситуаций, как у немцев и французов. Они могли повоевать, потом переженить между собой внуков, потом попить кофейку, вместе отметить Рождество, потом ещё повоевать, потом сдаться друг другу по очереди... У нас такого не было и быть не могло. У нас вопрос стоял так: или победить, или раствориться в безвременье, исчезнуть в истории безследно. Потому мы всегда, не щадя живота своего, не считаясь с жертвами, всё бросали на алтарь Победы. Победить и выжить или исчезнуть навсегда, чего мы допустить не могли. Вот поэтому Победа всегда ковала так называемую загадочную русскую душу. Хотя ничего загадочного тут не было. Мы просто вынуждены были постоянно преодолевать трудности, не считаться с лишениями, терпеть, выносить все муки, которые безпрерывно выпадали на долю нашего народа. И только поэтому мы завоевали право называться народом-победителем...
Было видно, сколько горечи и боли накопилось в сердце этого очень тонкого, очень чувствительного артиста и настоящего патриота.
– Историки подсчитали – за последнее тысячелетие пятьсот шестьдесят лет ушло на войны. Это значит, что больше половины каждого века приходилось бороться с оружием в руках за право на самостоятельную жизнь. Со всех сторон на нас без конца лезли враги. И будут лезть. Поэтому нам надо понять: надеяться мы должны только на себя и на единомышленников, которых, к сожалению, не так много. Ведь вы посмотрите, разве только Гитлер шёл на нас? Шло пол-Европы – Италия, Румыния, Венгрия... А тот, кто не участвовал в боевых действиях, все свои мощности, все заводы отдавал фашистской военной машине. Нам пришлось всё создавать своими силами – самолёты, танки, орудия.
А кто шёл за Наполеоном? Та же Европа, которая теперь учит нас жить. Которую наши настоящие герои освободили. Не Джеймсы Бонды, а вот эти скромные воины. У них таких героев нет...
Особое возмущение вызывают у Михаила Ножкина «глубокомысленные» рассуждения европейских и доморощенных «стратегов» о неоправданно больших потерях.
– Обратите внимание, они не сочувствуют, не сострадают – они осуждают нас. Да мы лучше их понимаем, что цена Победы даже больше, чем она обозначена. Но почему так много потерь с нашей стороны? Потому, что у нас погибли миллионы мирных людей. Ведь мы же не уничтожали пленных немцев и безоружных людей. А они уничтожали! Мы не стирали с лица земли их города и деревни. А они это делали сплошь и рядом, возьмите тот же Белгород. Вот отсюда огромные потери мирного населения. А по военным потерям разница не такая уж большая.
Михаил Иванович ещё раз взглянул на Звонницу:
– Вот здесь полегло немало наших солдат. Но они знали, во имя чего погибают. Поэтому Прохоровка стала символом Победы многонационального русского сообщества.
Тут Ножкин вдруг встрепенулся:
– Да, ещё один момент чуть не забыл. Об этом сейчас почему-то вообще никто не говорит. Предпочитают умалчивать. Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне разрушила многовековую колониальную мировую систему. Индия была колонией Англии, пол-Африки находилось под Францией, Китай – под Японией и так далее. Сейчас 200 флажков развеваются в ООН. Кому они обязаны своей независимостью? Забыли? Советскому Союзу. Но никто об этом не говорит. Ценою миллионов жизней наша страна разрушила мировую колониальную систему, которая создавалась веками. И все молчат! Неблагодарные...
А завершил наш разговор Михаил Иванович очень тёплыми словами о Белгородской области.
– Просторно, чисто, светло – как в храме большом. Вот это та самая Россия, которой нам всем так не хватает. Храни вас Бог во благо, во славу России.
Евгений Фёдорович Дубравный
Белгород – Прохоровское поле